А. А.: Начнем с того, что я не вполне согласен с постановкой вопроса. Не было
никакого “выпадения”. Ведь рассуждая о русской поэзии(,) мы обычно имеем в виду
ее новый период – “три века”, и все эти древние опыты остались за их пределами.
Верлибр в современном смысле слова – новое явление. Оно возникает и развивается
если не у нас на глазах, то в обозримом времени. И как всякое новое, даже имея
вершины, имеет их пока не много.
Шарф срывает, шаль срывает, мишуру,
Как сдирают с апельсина кожуру.
А в глазах тоска такая, как у птиц.
Этот танец называется «стриптиз».
.............................
Проклинаю,
обожая и дивясь.
Проливная пляшет женщина под джаз!..
Таким образом, граница между свободным стихом и крайними формами межкласса
полистопных стихов теоретически неоспоримо существует, но в творческой практике
соблюдать ее очень трудно. Да в этом и нет никакой необходимости.
В определенном смысле писать верлибром сложнее. Традиционные стихи прокладывают
“рельсы” не только читателю, но и автору: сама работа с размером, подбор рифмы
часто ему подсказывают – это своеобразный “brain storm”, где стимулом
оказываются размер и рифма, они “сами” порождают новые образные ходы, которых
изначально в голове не было. Думаю, когда Бродский говорил, что “пишущий
стихотворение пишет его потому, что язык ему продсказывает или просто диктует
следующую строчку” и что “поэт... порой оказывается очень удивлен тем, что
получилось, ибо часто получается лучше, чем он предполагал, часто мысль его
заходит дальше, чем он расчитывал”, – он описывал именно этот вот процесс. И,
боюсь, принимал за “диктат языка” – “диктат” силлаботоники.
А. А.: Ну да: формализм и все такое. Жутко боялись. Меня, например, до середины
80-х как поэта не печатали. Пока я, еще юнцом, писал обычным манером, так целый
“подвал” в “Комсомолке” набрали. А только я перешел на это самое, на “западную
отраву”, – так сразу точка. Повертит редактор рукопись, даже вздохнет бывало – и
глазки в сторону. “Вы уж нам лучше что-нибудь другое принесите...” Это было для
них как джаз, как брюки-дудочки... Так что новые верлибры мы только в переводах
читали, это допускалось. Была замечательная такая серия “Современная зарубежная
лирика”, это через нее переводные верлибры входили в поэтический обиход. Там был
редактором Владимир Бурич – сам изумительный поэт. Вот он-то в новое время и
был, я думаю, первый настоящий: